Неточные совпадения
Вронский поехал во Французский
театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском
театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он
любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
Говорить
любила больше о городе да о
театре, который там завелся.
— Любовь тоже требует героизма. А я — не могу быть героиней. Варвара — может. Для нее любовь — тоже
театр. Кто-то, какой-то невидимый зритель спокойно любуется тем, как мучительно
любят люди, как они хотят
любить. Маракуев говорит, что зритель — это природа. Я — не понимаю… Маракуев тоже, кажется, ничего не понимает, кроме того, что
любить — надо.
— Он
любит Анну Васильевну тоже, и Зинаиду Михайловну, да все не так, — продолжала она, — он с ними не станет сидеть два часа, не смешит их и не рассказывает ничего от души; он говорит о делах, о
театре, о новостях, а со мной он говорит, как с сестрой… нет, как с дочерью, — поспешно прибавила она, — иногда даже бранит, если я не пойму чего-нибудь вдруг или не послушаюсь, не соглашусь с ним.
— Я бы устроила так, чтобы всем было весело… Да!.. Мама считает всякое веселье грехом, но это неправда. Если человек работает день, отчего же ему не повеселиться вечером? Например:
театр, концерты, катание на тройках… Я
люблю шибко ездить, так, чтобы дух захватывало!
Изредка отпускал он меня с Сенатором в французский
театр, это было для меня высшее наслаждение; я страстно
любил представления, но и это удовольствие приносило мне столько же горя, сколько радости. Сенатор приезжал со мною в полпиесы и, вечно куда-нибудь званный, увозил меня прежде конца.
Театр был у Арбатских ворот, в доме Апраксина, мы жили в Старой Конюшенной, то есть очень близко, но отец мой строго запретил возвращаться без Сенатора.
Поэта образы живые
Высокий комик в плоть облек…
Вот отчего теперь впервые
По всем бежит единый ток.
Вот отчего
театра зала
От верху до низу одним
Душевным, искренним, родным
Восторгом вся затрепетала.
Любим Торцов пред ней живой
Стоит с поднятой головой,
Бурнус напялив обветшалый,
С растрепанною бородой,
Несчастный, пьяный, исхудалый,
Но с русской, чистою душой.
— Свет велик… А я жизнь
люблю!.. Вот я так же и в монастыре, жила, жила, пела антифоны и залостойники, пока не отдохнула, не соскучилась вконец, а потом сразу хоп! и в кафешантан… Хорош скачок? Так и отсюда… В
театр пойду, в цирк, в кордебалет… а больше, знаешь, тянет меня, Женечка, все-таки воровское дело… Смелое, опасное, жуткое и какое-то пьяное… Тянет!.. Ты не гляди на меня, что я такая приличная и скромная и могу казаться воспитанной девицей. Я совсем-совсем другая.
— Я сам в
театре люблю только оперу, — заметил правовед.
Я думаю, ты и театр-то
любишь настолько, насколько это тебе нужно для представления и описания творимых тобою лиц.
Дама сердца у губернатора очень
любила всякие удовольствия, и по преимуществу
любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как
любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся
театра, но она
любила только наряжаться для
театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
— Я сам
театр очень
люблю, — отвечал Плавин; волнение и в нем было заметно сильное.
И ты, и я, и все мы, люди современной интеллигенции,
любим от времени до времени посещать
театр Берга.
Он
любит читать (не одни романы, но и серьезные книжки), охотник до
театра и не имеет ни малейшей склонности к кутежам.
За одну его страсть к
театру можно бог знает как
любить его…
Пиши: «Он читает на двух языках все, что выходит замечательного по всем отраслям человеческих знаний,
любит искусства, имеет прекрасную коллекцию картин фламандской школы — это его вкус, часто бывает в
театре, но не суетится, не мечется, не ахает, не охает, думая, что это ребячество, что надо воздерживать себя, не навязывать никому своих впечатлений, потому, что до них никому нет надобности.
В
театре игрывал и
любит это…
— А знаешь, как образовалась эта высшая порода людей? Я об этом думал, когда смотрел со сцены итальянского
театра на «весь Петербург», вызывавший Патти… Сколько нужно чужих слез, чтобы вот такая патрицианка выехала в собственном «ланде», на кровных рысаках. Зло, как ассигнация, потеряло всякую личную окраску, а является только подкупающе-красивой формой. Да, я знаю все это и ненавижу себя, что меня чаруют вот эти патрицианки… Я их
люблю, хотя и издали. Я
люблю себя в них…
Князь К.К. Грузинский, московский актер-любитель, под псевдонимом Звездочкина, сам держал
театр, чередуясь с Г.И. Григорьевым, когда последний возвращался в Тамбов из своих поездок по мелким городам, которые он больше
любил, чем солидную антрепризу в Тамбове.
Другая театральная семья — это была семья Горсткиных, но там были более серьезные беседы, даже скорее какие-то учено-театральные заседания. Происходили они в полухудожественном, в полумасонском кабинете-библиотеке владельца дома, Льва Ивановича Горсткина, высокообразованного старика, долго жившего за границей, знакомого с Герценом, Огаревым, о которых он
любил вспоминать, и увлекавшегося в юности масонством. Под старость он был небогат и существовал только арендой за
театр.
А Юлия Сергеевна привыкла к своему горю, уже не ходила во флигель плакать. В эту зиму она уже не ездила по магазинам, не бывала в
театрах и на концертах, а оставалась дома. Она не
любила больших комнат и всегда была или в кабинете мужа, или у себя в комнате, где у нее были киоты, полученные в приданое, и висел на стене тот самый пейзаж, который так понравился ей на выставке. Денег на себя она почти не тратила и проживала теперь так же мало, как когда-то в доме отца.
Про этого дьякона мне пришлось слышать немало анекдотов. Скорее светский человек, чем духовный, «душа общества», он был веселый собеседник,
любил посещать
театры, пользуясь возможностью, благодаря знакомству с артистами, бывать да кулисами.
«Если Гиляровский хотя с малой сердечной теплотой вспомнит о нас, друзьях его детства, то для нас это будет очень приятно… Да, это было очень давно, то было раннею весною, когда мы, от всей души
любя здешний Малый
театр, в его славное время, были знакомы».
Его знали и
любили все актеры, начиная с маленьких, и он был дружен с корифеями сцены, а в Малый
театр приходил как домой.
В Воронеже она такой не была. Всегда веселая и разговорчивая, в своей маленькой компании она
любила слушать и говорить о
театре, о литературе, о Москве и меньше всего — о себе. Только раз, когда В.П. Далматов припомнил, что он познакомился с Шекспиром с десяти лет, она улыбнулась...
— Не
люблю я этого… — недовольно сказал Фома. — Выдумки, обман.
Театр тоже вот… Купцы выставлены для насмешки… разве они в самом деле такие глупые? Как же! Возьми-ка крестного…
— Меня —
любят! Девицы здесь тоже, — ах ты! В
театр ходишь?
Ежедневно, аккуратно в четыре часа, Долинский являлся к ним и они вместе обедали, вместе гуляли, читали, ходили в
театры и на маленькие балики, которые очень
любила наблюдать Дора.
— Кроме кладбища, мне теперь положительно негде бывать, — говорила она мне со смехом. — Город прискучил до отвращения. У Ажогиных читают, поют, сюсюкают, я не переношу их в последнее время; ваша сестра — нелюдимка, mademoiselle Благово за что-то ненавидит меня,
театра я не
люблю. Куда прикажете деваться?
Домна Пантелевна. Отчего ж его не
любить? Что, в самом деле, по театрам-то трепаться молодой девушке! Никакой основательности к жизни получить себе нельзя!
Нароков. Ну, нет, хлеб-то я себе всегда достану; я уроки даю, в газеты корреспонденции пишу, перевожу; а служу у Гаврюшки, потому что от
театра отстать не хочется, искусство
люблю очень. И вот я, человек образованный, с тонким вкусом, живу теперь между грубыми людьми, которые на каждом шагу оскорбляют мое артистическое чувство. (Подойдя к столу.) Что это за книги у вас?
Кроме того, она обрадовалась тому, что будет иметь удовольствие играть со скрипкой, что она очень
любила, так что нанимала для этого скрипача из
театра, и на лице ее выразилась эта радость.
—
Люблю с тех пор, как увидела вас в первый раз в
театре; но вы тогда
любили Домну Осиповну, а я и не знаю хорошенько, что все это время делала… Не сердитесь на меня, душенька, за мое признание… Мне недолго осталось жить на свете.
— Ну, хоть и на о-би-таемый, только не иначе, как благоразумными жителями. Ну и разные разв-ле-чения для него устроить:
театр, музыку, балет — и все на казенный счет. Гулять бы его выпускал, разумеется, под присмотром, а то бы он сейчас у-лиз-нул. Пирожки какие-то он очень
любил. Ну, и пирожки ему каждый день стряпать. Я бы его, так сказать, о-те-чески содержал. Он бы у меня и рас-ка-ялся…
Однажды я вышел из кафе, когда не было еще семи часов, — я ожидал приятеля, чтобы идти вместе в
театр, но он не явился, прислав подозрительную записку, — известно, какого рода, — а один я не
любил посещать
театр. Итак, это дело расстроилось. Я спустился к нижней аллее и прошел ее всю, а когда хотел повернуть к городу, навстречу мне попался старик в летнем пальто, котелке, с тросточкой, видимо, вышедший погулять, так как за его свободную руку держалась девочка лет пяти.
Было время, когда он очень сильно
любил жизнь, наслаждался
театром, литературой, общением с людьми; одаренный прекрасной памятью и твердой волей, изучил в совершенстве несколько европейских языков, мог свободно выдавать себя за немца, француза или англичанина.
Вот перед вами молодой человек, очень красивый, ловкий, образованный. Он выезжает в большой свет и имеет там успех; он ездит в
театры, балы и маскарады; он отлично одевается и обедает; читает книжки и пишет очень грамотно… Сердце его волнуется только ежедневностью светской жизни, но он имеет понятие и о высших вопросах. Он
любит потолковать о страстях...
Тетерев. А вот — люди настраиваются жить. Я
люблю слушать, когда в
театре музыканты настраивают скрипки и трубы. Ухо ловит множество отдельных верных нот, порою слышишь красивую фразу… и ужасно хочется скорее услыхать — что именно будут играть музыканты? Кто из них солист? Какова пьеса? Вот и здесь тоже… настраиваются…
Митя. А ведь это, должно быть,
Любим Карпыч, очень хорошо в
театре представляют.
Это был не просто
театр, а история; не умею вам сказать, выдуманная ли, или настоящая. Только и выйди к нам на глаза сама Дидона… Фу! баба отличная, ражая! Да убранство на ней, прелесть! Эта баба и расскажи всем, при всех, что она
любит, — как говорится, до положения риз — какого-то Энея; он, конечно бы, и молодец, но не больше, как прудиус, так, живчик; и я подметил, что он… так, а не то, чтобы жениться.
В том же 1822 году, мая 18, Загоскин поступил к московскому военному генерал-губернатору в число чиновников особых поручений, с исправлением должности экспедитора по театральному отделению. Для объяснения такого, странного теперь, назначения, надобно сказать, что тогда в Москве не было дирекции
театра, а находилась контора, состоявшая под непосредственным заведыванием генерал-губернатора, князя Д. В. Голицына, который ценил Загоскина как литератора и очень
любил его как человека.
Вы человек образованный, учились в университете, занимаетесь литературой, страстно
любите, как мне пишут,
театр и желаете иметь доброго руководителя в игре на сцене; я учился, правда, на медные деньги, но бог не обидел меня дарованием.
В это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ
любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в
театре.
Словом, тупейный художник был красавец и «всем нравился». «Сам граф» его тоже
любил и «от всех отличал, одевал прелестно, но содержал в самой большой строгости». Ни за что не хотел, чтобы Аркадий еще кого, кроме его, остриг, обрил и причесал, и для того всегда держал его при своей уборной, и, кроме как в
театр, Аркадий никуда не имел выхода.
Платонов. Софи, Зизи, Мими, Маша… Вас много… Всех
люблю… Был в университете, и на Театральной площади, бывало… падшим хорошие слова говорил… Люди в
театре, а я на площади… Раису выкупил… Собрал со студентами триста целковых и другую выкупил… Показать ее письма?
Знакомых у ее тетки здесь было очень не много, да и те-то стали в тягость Татьяне; даже
театр, который она так
любила, утратил для нее всю свою прелесть.
Сусанна блаженствовала: ее все называли теперь madame Beygouche; на визитных карточках, которые она поразвозила в несколько знакомых домов ее мужа, стояла даже красивая частица de; бархатная шубка с шапочкой необыкновенно шли ей к лицу; она ездит с мужем и в собрание, и в
театр; некоторые действительно обращают маленькое внимание на красивую парочку, но счастливой, самообольщенной Сусанне это внимание кажется огромным и почти всеобщим, и она этим так довольна, так счастлива, а у себя дома еще довольней и счастливее: муж ее так
любит, он так внимателен, так нежен, его ласки так горячи, так полны страсти…
У Лидиньки Затц чуть ли не каждую неделю являлись какие-нибудь новые великие начинания: то она на юридическом факультете лекции слушает, то в анатомический
театр в медицинскую академию бегает и все норовит «запустить скальпель в кадавер» (Лидинька очень
любит такие слова), то она швейному, то переплетному делу обучается, то в наборщицы поступает, то стенографии учится, то в акушерки готовится, то вдруг детей обучает и открывает у себя бесплатную школу.
Это говорил голос, который час тому назад, когда она собиралась в
театр, шептал ей: «Тебя нельзя не
любить, моя крошка! Ты мой добрый гений! Твой поцелуй стоит магометова рая!» А теперь? Она погибла, честное слово погибла!